- Ну, теперь - ходу! У нас всего-ничего времени: к 15.00 сдавать готовые снимки...
- А как ... как же ты успеешь? Надо же, наверное, того... проявлять, печатать...
Инге посмотрела на него. Нет, не шутит... Он что, с Луны упал? Наверное, скорее - с Марса... Ладно.
- Видишь ли... Я снимала на цифровую камеру - и из всех процедур, связанных с традиционной темной комнатой... остаются только отбор и нарезка - самые творческие этапы.
МИНИ крутился по улицам, стараясь во время попадать на светофоры. Пока ей это удавалось. В общем-то, ничего особенного - если знаешь примерную дистанцию между перекрестками, и держишь заданную скорость, лавируя в потоке машин - чтобы всегда выходить в первых рядах. Для МИНИ задача вполне по силам - даже в Париже.
- А мне можно посмотреть - как ты это будешь делать? Мне правда, ужасно интересно - что у тебя получилось... Пожалуйста...
"И смотрит - жалобно так... словно просит дополнительную порцию сладкого. Ну, как его теперь не пустить, а? И ведь заслужил: честно волочил сумку с обьективами... Ладно. Пусть его - смотрит... Лось. "
Она усмехнулась - и кивнула. И - совсем-совсем искоса - увидела вдруг, как он просиял. В тот самый момент, когда уверен был: она его не видит...
"Да что ж это такое, Господи... Неужели - и правда? Влюбилась в него? В этого... Лося?! Ничего себе... Быстра я... на суд и расправу... Грозная Инге... "
Фыркнула - а ворота подземного гаража под домом уже гостеприимно поднимались, открывая узкий туннель, ведущий в бывший винный погреб.
Ей всегда нравились огромные, простые и надежные рабочие столы. Один такой стоял на кухне в этой квартире, вот на нем она и разместила свое хозяйство - лаптоп, и камеру с сегодняшним уловом. Быстро и аккуратно подключила к сети, соединила кабелем, включила. Бен тем временем подвинул к столу два стула с плетеными сиденьями и высокими спинками, уселся и чинно сложил руки перед собой - ну, ни дать ни взять - прилежный первый ученик в ожидании учителя.
Инге запустила Фотошоп, открыла окошко, и начала грузить сегодняшние снимки из камеры. Церковь, печальный священник с худой шеей, певчие в луче света из витража, лицо человека на подушке гроба - неожиданно спокойное, даже кажется старается улыбнуться...
Густая черная вуаль - на лице девушки. А вот она ее приподнимает - вглядывается близоруко в покойника, старается его запомнить... Арабы у самого выхода в церковь. Старик в монокле - слева, у стены. А вот он же - крупно, подходит к ним. Говорит что-то... Кладбище, люди произносят речи над свежей могилой. Ветки деревьев, птицы...
Тонкие, сильные пальцы Инге касаются клавиш; играют с мышкой. Меняют освещение, контраст, цветовую гамму. Выделяют лица...
- Скажи, а этот - с моноклем... Ты его знаешь?
- Еще бы! Это мой Дед...
- Ничего себе! Правда?!
- Мой Дед - динозавр холодной войны... Основатель и единственный владелец концерна Блитц-Ферлаг. Три телевизионных канала, книгоиздательство, два журнала и семь газет. Радиостанция. Что-то наверняка забыла... Но - не существенно... Удивлен? Самое главное - все держит в своих руках. До сих пор. Мой драгоценный папочка всего лишь Вице-Президент, и генеральный представитель в Париже. Ужасно злится... Деду - восемьдесят три, и он никогда ничего не забывает. Даже то, что пригласил нас с тобой сегодня на ужин.
- Какой кошмар! А я - без галстука...
Инге прыснула, но не прекратила свои манипуляции со снимками.
- Это не беда! Ничего официального - он просто хочет с тобой познакомиться, и выбрал для этого вполне нейтральное место. Абсолютно безразличное в отношении формы одежды, знаешь ли... Ле Кози - это тут, почти что за углом. Корсиканская кухня. Когда он приезжает в Париж, он всегда там и ужинает... Корсика - его вторая родина.
- Как так?
- А просто: он служил в Иностранном легионе, сразу после войны. На Корсике был их гарнизон - 2-ой парашютный полк. Потом - Индокитай, Алжир... И только потом - вернулся в Вену.
- Ничего себе... Боевой дед... И во Вторую Мировую тоже воевал?
- Знаешь, спроси его сам... Он непременно расскажет, если будет в настроении... Ну, вот и все. Сейчас отправим - и мы свободны...
- Как здорово!
- Я же говорила - быстро и эффективно. Двадцать первый век все таки...
Она упаковала все снимки в один файл, закрыла фотошоп и вызвала программу почты. Ого! Сколько накопилось писем... Ладно, не сейчас... Отослала Мишелю, в Парижское отделение Блитц, короткую записку с прикрепленным файлом снимков. Закрыла программы, выключила лаптоп - все!
И вдруг посерьезнела, посмотрела на Бена:
- Эй... Лось... А ведь это приобретает забавный оборот: я же тебя знакомлю со своими предками - ты осознаешь серьезность момента?
- И правда. У нас принято сначала знакомить с семьей молодого человека...
- У нас?
- Ну да, в России...
- Интересно. Глядя на тебя - мне хотелось бы познакомиться с твоей Мамой...
- В смысле - откуда взялось такое вот...
- Огромное и загадочное чудо!
И они прыснули - совершенно одновременно.
* * *
В его мешке все-таки отыскалась чистая светло-голубая рубашка и темные брюки. Время, оставшееся до ужина, они потратили на то, чтобы купить ему пиджак и туфли. Брюки он и сам погладил - доведя стрелки до немыслимой на взгляд Инге остроты. А она тем временем распахнула створки огромного, встроенного между спальней и прихожей, шкафа, и мигом отыскала себе вечернее платье - из коллекции жены своего отца, и светло-бежевый плащ того же происхождения. Нашлись и туфли на невысоком каблуке. Благо, что размеры подходили: мачеха была даже похожа на нее - самую чуточку - и они частенько менялись вещами. Как две подружки...
Она осмотрела Бена с головы до пят. Удовлетворенно хмыкнула: хорош! Потом подумала пару минут - пока он послушно поворачивался перед огромным зеркалом под яркой лампой в простенке - и, почти не глядя, выудила с полки в шкафу легкий отцовский кашемировый джемпер.
- Вот! Завершающая деталь... Надевай!
- Да... как-то не удобно..
- Давай-давай... не спорь со мной, пожалуйста! Замерзнешь там еще - что я буду с тобой простуженным делать...
И он послушно натянул джемпер. Было очень уютно, и он успел даже отметить, что отец Инге, вероятно, крепкий парень: джемпер был впору, даже пожалуй великоват - но самую малость...
* * *
- Нет-нет, и не спорьте, молодой человек! Только - и исключительно - Шабли; и притом - девяносто пятого года. Понимаете, именно к тому варианту Марсельского супа, что в Ле Кози делают - у вас в стране эта разновидность называлась бы "тройная уха" - других вариантов вина просто не существует...
И так - первые полчаса. Инге смотрит на них с ехидной улыбочкой, переводя прицельный взгляд с одного на другого: как большие мальчишки, правда? Делают вид, что ничего на свете нет важнее выбора вина, и анализа меню. А правда - что может быть важнее? И Дед усмехнулся - но где-то там, глубоко-глубоко. Даже монокль не шелохнулся на привычном месте.
Да, мальчик хорош... Отто оценил бы юмор ситуации... Какой Отто? Скорцени, разумеется... А Вы? Ну да, ну да... Я начинал у него. А потом - потом много чего было... В январе 45-го ранили, но - легко. Вернулся, и меньше чем за месяц сформировал собственное подразделение. Да. Ваффен-СС...
Я? Я был тогда гауптштурмфюрером - соответствует армейскому капитану. Железный крест, Рыцарский с мечами... Золотой значок НСДАП - а как Вы думали?
Замкнулся, слушает. Ну, слушай-слушай... Как оно было - там, в Померании. В Марте 45-го...
Этот клоун, Фон Шведе-Кобург... Губернатор Померании... Собрал на площади, в Шлоппе, перепуганных наступлением красных, обывателей, и высказался, что вот, одиночные танки, которые в последние дни Января видели тут и там - никакой не авангард армии, а ... одиночки-авантюристы. Их подбили, теперь опасности нет. Ага, как же. За четырнадцать дней Красная Армия прошла насквозь, как нож сквозь масло, всю Померанию, и выдавила нас к Кольбергу. Все. Вот там и... Да-да. Вы все правильно поняли, Бен. Нас просто прижали спиной к морю, а отступать было запрещено. Как? А вот так! Этот сумасшедший в Берлине вообразил себя Барбароссой, и назначил командующим группой армий "Висла" очкарика. Кого-кого... Рейхсфюрера СС, Гиммлера. Тот еще вояка... Он начал с того, что запретил эвакуацию гражданского населения - категорически. Ну, не скот? Тем самым, отдал красным больше миллиона Немцев. Детей, раненных, стариков, женщин...
И если бы Красным... Там еще и Поляки были... От этих даже Французы и Бельгийцы, гастарбайтеры, бежали без оглядки... А этот... Вот представьте, тонет "Вильгельм Густлов" - в паре кабельтовых от берега, из шести тысяч раненных и команды спасается человек тридцать... Американцы уже в Рейхе, Красные - в Силезии, Померании, Восточной Пруссии. А в Берлине - в Берлине, понимаете ли, премьера. Цветной художественный фильм "Кольберг" - осада города Кольберга в 1807 году Наполеоном.
Ну что... сбросили на парашюте коробки с фильмом - нам и в Ля-Рошель. Чтоб смотрели, и набирались бы смелости... Вот так-то... Грандиозный исторический пример, а как же... И тут же Адольф обьявляет Кольберг "городом-крепостью". До последнего, значит, патрона - и, естественно, до последнего человека...
Вот Первого Марта я туда и попал - в Кольберг. Вместе с новым комендантом, оберстом Фульриде. И всего нас было... сводная бригада - 3,000 человек. А беженцев в городе скопилось... тысяч так девяносто. И - раненные...
Седьмого Марта танки красных перерезали последнюю рокадную дорогу - а наша попытка отбить железную дорогу на Запад захлебнулась. Все. Котел замкнулся, и мы начали в нем вариться. Последняя возможность смыться - только морем...
Остановился. Посмотрел. Слушает? И - хорошо слушает. По лицу видно, что интересно ему. Молодец. Кажется, тоже солдат. Ну, слушай-слушай... А Инге уткнулась в тарелку, ест. Вкусно? Конечно же, вкусно... Ладно...
Водопровод в домах давно уже не работал, вода в ведрах и ваннах, запасенная для тушения зажигательных бомб, давно была израсходована. Когда жажда становилась нестерпимой, мужчины и женщины выскакивали с ведрами в руках, под артиллерийским огнем бежали к реке Персанте, черпали из нее грязную воду и приносили ее в дома и подвалы. Эта вода воняла и имела неприятный вкус; она была сильно загрязнена. Началась дизентерия. Расстреливали мародеров. Прямо на улицах, да... И - держались. Под бомбами, залпами "катюш" - вы там их, кажется, у себя называете - Кассам? Ну, значит, знаете - каково это...
А мы тогда только одного хотели - успеть. Вывезти как можно больше - детей, женщин, раненных... Старики брали оружие, и шли с нами на позиции... Не хотели уходить. На дальнем рейде стояли тяжелые грузовые суда, а паромы, яхты, катера сновали между ними и причалами: вывозили людей. Два эсминца на ближнем рейде поддерживали огнем. Дни и ночи уже не различали - все одно, дым, туман... серые-серые облака, запах гари, битого кирпича, кордита...
Потом... потом грузовые суда ушли - и остались эти два эсминца. Z-34 и Z-43. Надежды, что удастся уйти нам - не осталось. Только злость... Грязь, слякоть, талый снег в окопах. На Востоке - отразили двумя Тиграми атаку Поляков. И - держались. До конца.
Мое подразделение ушло рано утром 18-го Марта. С пляжа - на миноносец Т-33. Все. После нас уже не оставалось никого. Город капитулировал. С палубы видели чудовищный столб дыма над Кольбергом. Потом посчитали - за семнадцать дней обороны удалось вывезти семьдесят тысяч человек. Из нашей бригады уцелела десятая часть - триста человек. Командир миноносца решил тогда, что с него хватит - и мы интернировались в Швеции... Потом... Потом война кончилась. Увидел в газете вербовочное обьявление Иностранного Легиона. Дальше - Вьетнам. Потом - Алжир. Потом... мир. Чистые документы - и отпущение грехов. Полное. Такая вот жизнь...
Он и не ожидал от себя такого: что заведется, что выложит все и сразу этому молчаливому крепкому парню, которого привела его внучка - знакомиться. Но вот... И досадно, и интересно - как он все воспримет. Русский? Еврей... Израильтянин... Специально ведь подчеркнул - когда знакомился. Как его? Бенджамен. Бенджамен Берг. Красивое имя - и мальчик тоже... Красивый. У Инге есть вкус, надо признать... Молодец... А я вот... я, наверное, зря... так с ними...
* * *
- Вам, наверное, не может быть приятно... нет, не так - Вам, вероятно, странно - что я, Израильтянин - и здесь... с Вами?
- Почему же... Думаю, что на вас - там, в Израиле - выливают ведрами довольно-таки странную пропаганду, и именно вы и считаете нас, Немцев - ну, или Австрийцев, что, в сущности, мало отличается - врагами, убийцами, садистами... Что мы думаем о вас одни лишь гадости, и так и норовим загнать десяток-другой в газовую камеру, сделать из кого-нибудь мыло... из присущей Немецкому народу чистоплотности - нет? Что если уж Ваффен-СС - то непременно охрана концлагерей... Так ведь Вас учили?
- А что, это - неправда? И лагерей уничтожения - не было на свете?
- Несомненно, были. И лагеря, и газовые камеры - все было. Вот мыла из покойников, правда, не делали - это просто технически в промышленных масштабах на тот момент было невозможно. А Ваффен-СС - это то же самое, что и сайяреты в Израиле: Спецназ. Вот у вас называют спец-подразделения нежными именами... Вишенка... Дувдеван... У нас было - "Честь и верность" А у вас - "Веди свою войну только по совету мудрых" - так, кажется?
- А... откуда... Впрочем, буквально в Библии сказано: "Ты должен вести свою войну лишь по совету мудрых". Да, Вы правы - это девиз нашего подразделения... Все же...
- Откуда я знаю? А я не знаю - я просто попытался догадаться. И - не промахнулся. Нет?
- Да, я и правда служил на Западном Берегу. Парашютная бригада, сайярет Дувдеван. Вы угадали...
- Ну вот, а я - во Втором Парашютно-Десантном полку Иностранного Легиона. Двенадцать лет. До сих пор Французы платят мне — Немцу - военную пенсию - удивлены?
- Признаться, да. Вам удалось меня удивить... Но все же...
- Полно Вам... Неужели Вы думаете, что я взовьюсь под потолок от одной мысли, что в жилах моих правнуков - потенциальных правнуков! - может течь кровь соплеменников Иисуса Христа и двенадцати Апостолов?! Я, знаете ли, Католик...
Бен густо покраснел - и это было хорошо заметно даже в уютном полумраке полупустого зала. А Инге фыркнула, и уткнулась в свое каппучино. Молча.
* * *
Шаги по набережной, плеск реки - там, далеко внизу; да почти неслышный шелест шин призрачно-серебристого «ягуара», скользящего следом за ними по мостовой. Силуэт чопорного водителя в невыносимо-нелепой фуражке угадывается. И неспешная беседа, продолжение вечера. Инге чуть отстает, украдкой делает несколько снимков маленькой камерой - призрачные силуэты голых весенних веток, блеск дымных фонарей, блики на реке. И - ее спутники, разумеется...
- Видите ли, Бен... Проблема даже не в хаосе как таковом - с этим можно было бы мириться. Мы постоянно создаем все новые и новые структуры, усложняем наш мир, громоздим условности одну на другую; а совсем рядом с нами - варвары. Мутная, пенная волна - словно сель, сходящий с гор. У них очень много предрассудков, и совсем не существует сложных правил... В отличии от нас - таких правильных, моральных... обремененных законами и многочисленными условностями, связанными по рукам и по ногам нашими собственными представлениями от том - как должно жить... Как следует воевать... Вот, к примеру... Та история - когда ребята из сайярета Дувдеван - Вашего подразделения, кстати! - на Западном Берегу вломились в чью-то лавку, и их, приняв за грабителей, обстреляли владельцы-Арабы. Помните?
- Еще бы! Нам все уши прожужжали этой историей... И - в газеты попало...
- Давайте спокойно примерим эту же ситуацию на... ну, скажем, на воинов доблестного Аттиллы. Ну вот представьте: группа элитных копьеносцев вламывается в чью-то лавочку - скажем, в Падуе. На оккупированной территории. И хозяин принимает их за грабителей, и стреляет... Представили?
- Ха!
- Вот, Вам смешно... В Истории - я имею в виду, в Истории с большой буквы - это происшествие осталось бы как забавнейший курьез... Разумеется, воинам не было бы ничего - ну, может посмеялись бы у костра...
- Согласен.
- А вот будь это, к примеру, в Дакии; и случись все это с Преторианцами... Дело могло бы обернуться и децимациями - ибо Римское командование крайне неодобрительно относилось к такому поведению своих элитных частей, и Император Август Октавиан, к примеру, лично наказывал виновных в ... подобных происшествиях... Вот Вам и ... ситуация "структура-против-хаоса".
- Иными словами, Вы утверждаете, что ... у структуры просто нет шансов?
- Отчего же... до тех пор, пока хаос не овладел критической массой технологии - назовем ее условно "Греческий Огонь" - как в Византии - структура непобедима... Но - не забывайте пример Вьетнама и Алжира. Именно там впервые на нашей памяти победил хаос; и главная причина поражения порядка - в его сложности, дифференцированности функций, и от того — неустойчивости; в нашем универсальном гуманизме с его неизбежной рефлексией... Вот Вам - лично Вам... Только не обижайтесь, пожалуйста - но рискну предположить, что Вам все же понадобится некоторое время - чтобы, к примеру, застрелить подростка, целящегося в Вас. А ему - варвару любого пола и возраста - совсем не нужно времени на размышление не только для того, чтобы выстрелить в Вас - вооруженного захватчика, пришедшего на его землю - но и в беременную жену этого самого захватчика... Ему не надо думать над тем - морально или аморально взорвать автобус с детьми врага - будущими врагами - направляющимися к морю на пляж... Все решено за него - зараннее. Его Аллахом, Пророком - и теми, кто берет на себя смелость толковать мудрость, записанную в древней книге за тысячелетие до его появления на свет... В этом, замечу в скобках, и заключается Ваше отличие - от варвара. Ваша цивилизованность, культура - все то, что отличает лично Вас от зверя. То, что мешает Вам стать не-человеком... Мразью. Хорошо. А крестоносцу, или меченосцу-наемнику средневековья было легче легкого просто зарезать врага - кем бы он ни был: стариком, женщиной, ребенком... Так?
И — пристально смотрит на Бена. А Бен... Бен молчит. И только крупные капли пота выступили на лбу. Словно вот сейчас, здесь - хлопнется в обморок на камни этой вечной набережной...
Инге почувствовала: что-то не так. Подошла ближе - а эти двое смотрят друг на друга. Пристально, словно через прицел невидимого оружия. Не удержалась - сфотографировала их. В призрачном свете фонарей. Только потом поняла - надо вмешаться. Просто, не ожидала от своего Лося... такой хрупкости...
Шагнула к нему торопливо, крепко обняла за талию, прижалась всем телом... И он словно очнулся, тряхнул головой...
- Вы правы... Но... Вы ударили ниже пояса... Простите меня. Мне просто...
- Вам - непросто сейчас. Понимаю... Это Вы извините меня: я слишком уже стар, и очень уж привык быть один - и думать вслух тоже слишком пристрастился... Ладно. Спасибо Вам, что составили старику компанию - пожалуй, я поеду. Я сплю немного - но и мне нужно хотя бы пару часов...
- Да... Пожалуй, мы пойдем - правда, Инге? - и она согласно кивнула, не отпуская его: слишком уж испугалась этих его... замерзших, стеклянных глаз... Взгляда в никуда - в прошлое? Наверное, в прошлое...
- Ну вот, и славно... А я завтра еще навещу с утра эту девочку... Кажется, ее зовут Ирэн... Ирэн Сент-Этьенн... Какое красивое имя, как у экзотической бабочки - правда? Искренне завидую Иву - что она была с ним рядом, до конца... Такого чуда не купить... к сожалению... Или - к счастью?
- Дед... А откуда ты знаешь этого Русского?
- Давняя и длинная история... Если коротко - я издавал его вещи. Без всякой надежды заработать - мне просто нравились его рассказы. Вот и все. Он и в самом деле был... Большой художник. Но - как и все Русские - излишне ядовит, на мой вкус; особенно, когда дело доходило до политики, и до человеческих отношений... Удивительно, как ... впрочем, не мое дело...
Он обернулся, и призывно махнул рукой своему шоферу. Мгновенно рядом с бровкой тротуара мягко затормозил серебристый «ягуар» с тонированными тяжелыми стеклами, и вышколенный шофер уже стоял у открытой задней дверцей с нелепой фуражкой в руке - а на высокой тулье черной фуражки блестит в свете фонарей рунический знак молнии: эмблема всесильного концерна Блитц-Ферлаг.
- Вас подвезти?
- Нет-нет, спасибо, Дед! Мы пройдемся - тут совсем рядом. Подышим воздухом... Спасибо тебе огромное - за чудесный вечер...
- Это вам ... спасибо - почти неслышно проговорил он, усаживаясь на заднее сиденье, и проваливаясь в мягкую невесомость приятно пахнущей кожи... Заснул почти мгновенно, еще не успела щелкнуть, закрываясь за ним, дверца: привилегия старости. И увидел во сне... Горящий собор в Кольберге. И себя - чумазого, потного; с автоматом. Такого же молодого, как и этот... Бен... Бывает же...
А они медленно побрели по набережной - и вверх, по Сент-Жакоб...
- Ты не хочешь ничего рассказать мне? Я же видела... ты был как привидение... Словно наяву духа увидел...
- Знаешь, мне и правда - надо рассказать тебе кое-что. Вот, слушай...
назад: http://www.proza.ru/2012/12/30/969 вперед: http://www.proza.ru/2012/12/30/978